Очень, по-моему, хорошее вышло интервью. Хотя, может, в конце уже вопросы и были натянуты…

— Добрый вечер! Вы на телеканале “360”. С вами в студии Аксинья Гурьянова. Как всегда, наш вечерний стрим. Сегодня у нас на прямой связи журналист, военный и политический обозреватель Юрий Подоляка. Добрый вечер, Юрий, спасибо, что выделили нам время! Не могли бы вы рассказать, какая сейчас ситуация в Каховке, хотя бы в двух словах?

— Ситуация прогнозируемая, с учетом того, что верхняя часть дамбы Каховской ГЭС была снесена. Сутки было довольно мощное наводнение. Сейчас вода постепенно спадает, вал воды уходит на нижнее течение. Я так понимаю, сейчас уже все должно спадать везде. Слава богу, основная дамба устояла. Если бы снесло всю дамбу, тогда, конечно, последствия были бы более катастрофические с исчезновением водохранилища. Сейчас водохранилище заметно уменьшилось, но тем не менее оно останется. И экологическая катастрофа, которая уже накрыла регион, будет на порядок меньше, чем могла бы быть.

— Мы все знали, что будет какая-то провокация со стороны команды Зеленского. Вы считаете, что они не остановятся на этом террористическом акте и пойдут дальше?

— Вы знаете, я вообще не уверен, что было так, как вы сказали. Те данные, которые я собрал, говорят о том, что сознательно никто ничего не разрушал. Когда говорят, что был какой-то сознательный террористический акт, это все, по моему мнению, неправда. Понятно, что дамба рухнула не сама по себе случайно, а вследствие многочисленных обстрелов на протяжении многих месяцев, которые делал в первую очередь именно киевский режим. Плюс уже доказано, что в последние несколько дней противник очень интенсивно сбрасывал воду с Днепровского водохранилища, которое находится сверху и, соответственно, поднимал уровень воды, который и так был критически высок. И все эти факторы сложились воедино, что в конце концов привело к этой катастрофе.

— Но при этом Зеленский уже обвиняет Россию в том, что это Россия провела террористический акт.

— В данном случае это нормально, потому что любой информационный повод каждая из сторон всегда пытается отработать в свою пользу. Было бы странно, если бы он говорил что-то другое.

— Но это же не доказано!

— А это вообще недоказуемо. Кстати, если вы хотите кого-то обвинить. Не секрет же, что дамбу снимали в режиме онлайн как украинская сторона, так и наша сторона. Но пока ни одного видео о том, как она обрушилась, никто не представил. Отсюда я делаю вывод, что, скорее всего, все эти заявления о том, что кто-то взорвал что-то — это все фейк. Если это видео когда-нибудь увидит свет, я думаю, мы увидим, что дамба просто начала постепенно разрушаться, что в конечном итоге привело к тому, что и случилось. Можно провести эксперимент. Какой-нибудь ручеек перегородить земляной насыпью. И как только вы увидите, что начался поток воды, который чуть-чуть начинает эту насыпь разрушать, мгновенно начинает это все расширять, углублять. Обычно это так и происходит. Здесь, я думаю, та же ситуация произошла.

— Но кто-то же следил за этим? Кто-то же понимал, что катастрофа неминуема?

—  Линия фронта. Вы поймите, что линия фронта такова. Как на линии фронта проводить техническое обслуживание? Как, например, регулировать сброс воды, когда с одной стороны окопы одной стороны, а с другой —  другие окопы? Стоит только кому-то туда зайти, по ним сразу лупит артиллерия. А это серьезная конструкция, на которой надо было постоянно производить техническое обслуживание. На протяжении как минимум полугода после того, как наши войска ушли с правого берега, техническое обслуживание не проводилось, регламентных работ не проводилось. И так далее.

— Ну вот, допустим, Запорожская АЭС. Мы же за ней следим, мы же смотрим за ней. Ее тоже постоянно пытаются атаковать. Получается, если бы Запорожская АЭС сейчас была на стороне ВСУ, то там тоже могла бы произойти катастрофа? Тоже же не следили бы?

— Нет. Поймите, Запорожская АЭС находится под полным нашим контролем, мы контролируем все технологические процессы. Соответственно, мы не допускаем того, чтобы здесь началась какая-то необратимая цепная реакция. Я думаю, что, если бы она оказалась под контролем украинской стороны, они бы тоже этого не допустили. Самое страшное —  это если бы половина АЭС находилась под контролем одной стороны, а половина — под контролем другой. Собственно говоря, то, что и произошло на Каховской ГЭС.

— Источники в Белом доме подтверждают за Washington Post, что ВСУ уже начали контрнаступление. Также многие аналитики говорят, что то, что сейчас дамба прорвалась, — это на руку ВСУ для того, чтобы началось контрнаступление. Что вы об этом скажете?

— Если и на руку, то буквально чуть-чуть. Хотя мне кажется, это не на руку никому, ни нам, ни им. Например, если у них были какие-то планы по высадке на нашу сторону водохранилища, то сейчас их нужно серьезно корректировать, потому что, если раньше они могли высаживать разведывательные группы буквально прямо в лесистую зону, то есть деревья подходили прямо к берегу, то сейчас образовался довольно серьезный пляж, и противнику незаметно подойти уже очень трудно. Здесь проблема. С другой стороны, конечно, можно теперь дальше регулировать сток воды только Днепрогэсом. Можно его полностью прикрутить и, таким образом, сделать низовья Днепра очень тонкими, в ручеек превратить Днепр. Это, конечно, пойдет на руку противнику: можно будет форсировать. То есть там нюансов очень много. Но с другой стороны, болото, которое сейчас там образовалось, не позволяет нормально работать. Очень много факторов, невозможно сказать, что кому-то стало легче, а кому-то хуже. Я думаю, проблемы есть как у одной, так и у другой стороны.

— Но болото же может быстро высохнуть при такой температуре.

— Это недели. Это сродни весеннему половодью, когда земля промокает насквозь. Соответственно, получаем кашу.

— Скажите, почему в Белом доме так уверенно заявляют, что контрнаступление с украинской стороны началось?

— Потому что оно началось. И я с ними абсолютно согласен. Противник уже несколько дней очень серьезно пытается прощупать нашу оборону. Это одна из фаз контрнаступления —  попытка нахождения слабых точек в нашей обороне. Они вот уже третьи сутки очень интенсивно это делают уже на трех направлениях. Раньше было на двух, с сегодняшнего дня —  на трех. Первое направление —  Артемовское. Они по флангам работают очень интенсивно. Прямо сейчас идут очень интенсивные бои уже третьи сутки. Второе направление —  между Великой Новоселкой и Угледаром, тоже третьи сутки. Вот сегодня открылось еще одно направление —  Запорожское, как раз вдоль линии водохранилища. Противник очень интенсивно проводит разведку боем.

— Дмитрий Анатольевич Медведев на днях заявил, что киевский режим должен быть уничтожен, как осиное гнездо, иначе оттуда будет постоянная угроза. Вы согласны с этим мнением?

— Абсолютно. Я вообще считаю, что эта война во многом имеет все признаки войны гражданской на постсоветском пространстве. А по законам гражданских войн пока одна из сторон не победит другую либо все остальные, гражданская война не оканчивается. Поэтому в данном конфликте, естественно, вариантов ровно два: либо побеждаем мы, либо побеждают они. И, соответственно, каждая из сторон навязывает свою волю другой.

— Теоретическое предположение теоретического мирного соглашения, которое тоже обсуждается в кулуарах, что мы останавливаемся на тех границах, которые сейчас есть, а киевский режим продолжает жить в тех границах, в которых он сейчас находится. Это жизнеспособно? Или все-таки нужно до конца забирать все?

— Это отложенная война. Посмотрите на Тайвань. Казалось бы, несоизмеримые величины —  Тайвань и Китай. Но это незаконченная гражданская война на территории Китая. И по щелчку пальчиков американцев эта война может вспыхнуть в любой абсолютно момент. Если мы хотим закончить войну, то мы ее должны заканчивать. Если у нас не хватает сил ее закончить, значит, мы ее откладываем.

— По поводу киевского режима хотела бы с вами поговорить. Говорят, что у Зеленского позиции ослабевают после поражения в Бахмуте. Насколько сейчас Зеленский, по-вашему, руководит армией? Или его отстранили окончательно?

— Нет, пока еще он руководит. И во многом будет зависеть, насколько он будет жизнеспособен и сможет ли вообще управлять страной и выживет ли, от того, насколько успешно он проведет контрнаступление. Мы должны понимать, что англосаксы —  они реалисты, он прагматики, они практики, деловые люди, и они понимают, что если есть неэффективный менеджер, его надо заменить эффективным менеджером. Соответственно, если Зеленский покажет себя неэффективным менеджером, его заменят на более эффективного менеджера, потому что карту Украины будут отыгрывать до конца.

— Неужели последние шаги, которые предпринял Зеленский, могут характеризовать его как эффективного менеджера? Мне кажется, давно понятно, что он неэффективный менеджер. Так почему же они ждут?

— Судить надо всегда по результату. Поэтому я и говорю: очень многое будет зависеть от итогов контрнаступления. Для американцев, для британцев все остальное несущественно. Их сейчас интересует война, победа на поле сражения. Все остальное Зеленскому будет прощено. Если он проиграет сражение, причем с катастрофическими последствиями для украинских вооруженных сил, вот этого ему, скорее всего, американцы и британцы не простят. Все остальное —  издевательства над людьми, экологические катастрофы и т. д. —  им абсолютно до лампочки, что там аборигены, туземцы между собой вытворяют, и сколько тысяч, десятков тысяч, сотен тысяч людей при этом  погибло. Мы для них как муравьи, чтоб вы понимали ценность нашу в их глазах.

— Призывной возраст на Украине уменьшается и продолжит, как говорят, и дальше уменьшаться. Сейчас он до 23 лет, кажется, уменьшился. А сколько людей уже осталось на Украине? Достаточно мало. Что будет дальше? Соберут уже остатки, возраст меньше сделают, еще соберут остатки, еще соберут… А дальше-то что? Кто будет воевать-то?

— Я хочу уточнить: не призывной, а мобилизационный возраст, это разные вещи. Мобилизационный возраст раньше был 25, сейчас 23. Не хватает им людей, чтобы комплектовать новые бригады. Сейчас что-то укомплектовали с большими усилиями. Все прекрасно понимают: как бы ни закончилось это сражение, это будут в любом случае большие потери. И в любом случае эти потери надо как-то восполнять. И противник готовится к этому, в том числе принимая подобные решения. Насколько я знаю, очень многие люди, сотни тысяч ребят, уже покинули Украину за деньги. Это очень выгодный бизнес. Сейчас военкомы — это очень богатые люди. Если ты военком любого района, ты можешь себе построить не одну виллу в Испании, Италии и т. д. и т. д., потому что деньги тебе текут рекой. За каждого освобожденного от страха человека, который получает индульгенцию на выезд за рубеж, платится довольно круглая сумма —  несколько тысяч долларов. Пять, семь, кто как договорится. Представьте: тысячу человек ты отпустил из своего района. Что-то ты, конечно, должен отдать другим. Но тем не менее тебе остается приличная сумма, на которую ты можешь очень неплохо жить.

— Но наемники каким-то образом все-таки возмещают, формируют ВСУ или нет? Или наемников тоже уже становится меньше?

— Сейчас наемничество у них немножко трансформировалось. Если в первые месяцы это были классические наемники, которые приехали пострелять русских, то потом все постепенно изменилось. Буквально сегодня я разместил пост об одним тайванце, который сбежал; его хотел убить другой тайванец. Он рассказал, что за время несения службы его взвод потерял больше половины личного состава. Это при том, что он не участвовал ни в каких бахмутских сражениях, ни в каких других заварушках. Просто находясь на линии фронта, постоянно теряя людей, они несли очень большие потери. А там, где их кидают в серьезную заваруху, потери, конечно, очень большие. Из-за этого наемники не захотели больше туда ехать. Они же ехали на охоту, за победой. А умирать ради кого-то или чего-то, каких-то ценностей наемники не готовы. И этих наемников сейчас постепенно заменяют солдаты стран НАТО. Очень много из польских вооруженных сил —  по данным польской прессы, до 10 тысяч военнослужащих сейчас ушли. Понятно, что большинство из них ушло формально. По факту они находятся на территории Украины в тех или иных подразделениях. Есть даже отдельная специальная польская штурмовая группа, недавно в штурмовых действиях участвовала как раз между Великой Новоселкой и Угледаром. Артиллерийские расчеты на тех же польских “крабах” – это поляки. Очень много поляков на самом деле воюет. Это, наверно, первая сейчас по численности… назвать их наемниками… Я не скажу, что они наемники, они просто, формально находясь в составе своих вооруженных сил, являются польскими военнослужащими. Это, можно сказать, в какой-то степени война со странами —  членами НАТО, только не напрямую, а косвенным путем. И таких польских солдат уже много тысяч. И сотни, а в некоторых случаях и тысячи — это другие страны, в первую очередь, Великобритания и Соединенные Штаты Америки. Другие страны —  это десятки, сотни человек. Тем не менее, если их собрать суммарно, мы получим контингент минимум десять, а я думаю, реально до пятнадцати тысяч человек.

— Получается, и в Польше граждане молчат, и в Великобритании, и в США молчат? Обычно же возмущаются, когда приходит груз 200, когда привозят мертвых солдат обратно домой.

— Кто-то возмущается, а кто-то нет. Поляки видят, что польские кладбища растут. Но у них же великая польская идея, они же националисты еще те. Они же там воюют не просто ради Зеленского и киевского режима, они воюют за Восточные Кресы. Это примерно так же, как мы воюем за Новороссию, за нашу часть Украины. Они считают, что западная Украины —  это их историческая страна, за которую они воюют, это страна их предков. Они так считают, подчеркиваю. Это не я так считаю, это они так считают. Отсюда и их патриотический угар. Конечно, как только количество гробов будет резко расти, это охладит их пыл. Но пока этого нет.

— Но была же такая теория: отдать часть Польше, часть — другим странам приграничным. Сейчас эта теория не рассматривается, не обсуждается в кулуарах, вы не знаете? Еще задолго до специальной военной операции Польша не скрывала, что она претендует на некоторые области.

— Это не теория. Это на самом деле самый реальный вариант окончания этой ситуации. Предполагается, что когда мы таки нанесем противнику сокрушительное поражение, и вооружённые силы Украины посыпятся, как говорят, начнется беготня за трофеями. И вот тогда поляки, конечно, аннексируют западную часть, довольно большую, я думаю, они постараются выйти к границам 1939 года и, таким образом, закрепить за собой эту часть. Там подтянутся и румыны, и венгры, и словаки, я думаю, получат там кусочек. Все получат кусочек пирога. Пока такой вариант рассматривается как самый реальный, если ВСУ терпят поражение на линии фронта. Понятно, что если ВСУ не терпят поражение, то такой вариант не очень просматривается.

— Давайте поговорим о вооружении. Оно все продолжает и продолжает приходить. Мне хотелось бы поговорить непосредственно об истребителях. Какая сейчас ситуация с истребителями? США, с одной стороны, говорят: “Мы не будем истребители поставлять”, “Но мы не против”, “Но мы против этого, против того”. США ведут такой очень интересный диалог. Они как бы говорят: “Мы это не поощряем, но мы это не запрещаем, и даже где-то помогаем”. Существует ли такая вероятность, что Украине будут поставлять все более и более новое оружие и все более сильное?

— Конечно, так всё и будет, если украинские вооруженные силы выдержат нынешнюю кампанию 2023 года. Более того, идет интенсивное обучение пилотов. Я думаю, что уже осенью украинские пилоты будут готовы воевать на F-16. Понятно, что не американцы будут их поставлять, а европейцы. А взамен европейцы купят у американцев новые самолеты F-35. У американцев же все на бизнесе повязано. Бабло они заработают в любом случае — на смертях людей на Украине, на поставках американских вооружений с европейских арсеналов. На всем они получат деньги. Кстати, очень примечательный момент: мало кто знает, что все обучение, которое сейчас проводят американцы, британцы, немцы, не бесплатно. За каждого обученного солдата ВСУ платится круглая сумма, вернее, в долг. То есть эти деньги становятся частью долга Украины, за которым, конечно, если киевский режим сохранится, западные кураторы придут обязательно.

— Они придут, а откуда брать-то?

— Земля. Самая большая ценность Украины — это земля. Все будет отдано западным панам.

— Насколько я знаю, уже давно и чернозем вывозится с Украины, и не только.

— Нет, сейчас не вывозится. Это в Великую Отечественную вывозился, а сейчас нет.

— Нет-нет-нет. Вывозился и в мирное время, до специальной военной операции, поверьте мне, я просто знаю.

— Там вывозится не чернозем. Там вывозится торфяная смесь. Это немножко другое. Это бизнес. На самом деле той же Москве, например, торфяную смесь привозят тоже очень издалека. Понятно, что не из другой страны, но за сотни-сотни километров. Это есть смысл везти, а саму землю — нет.

— В последние дни обострилась работа ДРГ. Я читаю, “Коммерсантъ” написал: “5 июня в районе Максютовки в Харьковской области был взорван аммиакопровод Тольятти-Одесса, сообщили в Министерстве обороны Российской Федерации. По данным ведомства, взрыв был произведен украинской ДРГ”. В России тоже ловят представителей ДРГ, которые все время пытаются что-то сделать. Как вы считаете, почему так обострилась в последние несколько недель работа ДРГ? Отвлекающий маневр?

— Работа ДРГ на самом деле не прекращается ни на один день. Она, конечно, может быть более сильной или слабее. Понятно, что в период перед контрнаступлением ДРГ работают сильнее для того, чтобы, во-первых, разведать ситуацию, обстановку, выявить слабые стороны противника, и если есть такая возможность, оттянуть часть резервов на другие направления. Это мы отчетливо видим на примере Белгородской области.

По поводу аммиакопровода — по моим данным, там все-таки произошел взрыв снаряда с украинской стороны. Там в последние дни проводятся очень интенсивные боевые действия: наши войска наступают, противник пытается нас задержать. Соответственно, артиллерийские обстрелы идут один за другим. И один из снарядов повредил аммиакопровод. Это моя версия. Возможно, я ошибаюсь. Но у меня, например, нет данных о том, что была какая-то группа ДРГ. Мне кажется, это не специально.

— Также выходят новости, что Херсон продолжает уходить под воду. Правда ли это, если вы знаете? Люди передвигаются на лодках, частный сектор практически весь затоплен, и киевский режим тем временем продолжает держать открытыми шлюзы. Они держат открытыми шлюзы или уже закрыли их?

— Судя по тому, что я вижу, уже все-таки поток воды гораздо сильней, чем когда открытые шлюзы, и, соответственно, уровень воды в водохранилище падает. И количество воды, которое изливается из брешей, которые сейчас там есть, становится меньше. Соответственно, наводнение будет все-таки уменьшаться. И я данных на сейчас не знаю, но по тем теоретическим расчетам, которые есть, уже с сегодняшнего вечера вода в Херсоне должна спадать.

— Интересная получается ситуация в информационном пространстве, если посмотреть с украинской стороны: что мы сами подорвали газопровод, и мы сами ударили по Крымскому мосту, и сами обстреляли собственную атомную электростанцию. Россия делает все сама. Россия атаковала Кремль с помощью беспилотников. То есть все делаем мы сами против себя же. Такое преподнесение информации в иностранных средствах массовой информации делается для чего? Для того, чтобы усыпить бдительность иностранцев, дескать, мы получаем деньги не просто так, видите как на нас нападают, видите, какие они плохие? А там верят люди — слушают это всё, смотрят и верят, что Россия такая плохая, она сама против себя, стреляет себе в ногу. А как вы считаете, рядовые граждане Европы, Америки уже стали немножко разбираться в том, что нелогично России самой против себя же воевать в данной ситуации, в которой обвиняют Россию?

— Начну с начала. Вы знаете, я всегда делю Европу на несколько частей. Во-первых, есть элита, а есть обычные граждане. Соответственно все, кто в элите, всё прекрасно понимают. Они всё знают: что это не Россия, они знают, кто, иногда даже проговариваются, намеками показывают, что они все прекрасно понимают. Что они, например, не ищут реальных виноватых, кто взорвал газопровод. Они прекрасно знают, кто стреляет по Запорожской атомной станции. Всё они это знают. Но с учетом того, что им выгодно сейчас раздувать истерию против России, они, естественно, должны формировать такой информационный фон, чтобы большинство граждан Европы было оболванено и поддерживало действия своей элиты. Отсюда они, естественно, делают вид, что верят. Вы ж поймите: встаньте на место какого-нибудь немца либо какого-нибудь француза. У него там своих проблем сейчас хватает, в том числе связанных с проблемами в мировом масштабе. И он не будет пытаться детально разобраться, что там реально происходит. Он посмотрел новости и в подавляющем большинстве в это поверил. Таким образом, создается карт-бланш для действий властей в этом направлении. Для этого всё это делается. Но с учетом того, что есть люди, которым не все равно, и есть люди, которые начинают сводить и 2+2 складывать и понимать, что их проблемы — французов, немцев, британцев, испанцев, итальянцев — во многом связаны с этими событиями, они пытаются разобраться. И чем больше они пытаются в этос разобраться, тем больше убеждаются в том, что их правительства неправы. Это большая проблема для этих правительств, и она постоянно нарастает. Хотя пока еще это не критично для них.

— Скажите, Юрий, если мы посмотрим на карту боевых действий, давайте с вами предположим, до какой степени должна продвинуться российская сторона, чтобы, как вы сказали, и Польша пошла бы на другие переговоры, и началось бы деление приграничных областей Украины среди поляков и других стран, и чтобы киевский режим, условно говоря, побежал, упал на коленки или чтобы, грубо говоря, уже начались силовые переговоры? До какой степени должна продвинуться Российская Федерация?

— Здесь вопрос не географический. Здесь вопрос человеческий. Поймите, что эта война очень сильно напоминает Первую мировую. Та же Германия капитулировала в ситуации, когда ни один иностранный солдат не зашел на германскую землю. Наоборот, Германия еще контролировала огромные территории, но тем не менее Германия, обескровленная, капитулировала. И нынешняя ситуация на самом деле для Киева страшна не потерей территорий, а потерями в армии. Как только они не смогут компенсировать потери личного состава новыми наборами либо эти наборы приведут к каким-то внутренним протестам (все равно рано или поздно люди просто начнут сатанеть от того, что происходит), вот это будет для него страшно. И неважно, где будет тогда проходить линия фронта — под Харьковом, под Днепропетровском или под Киевом. Для них страшно обескровливание. Сотни тысяч людей бегут. Среди моих знакомых очень многие убежали, кто смог; кто не смог — прячутся. Меня всегда поражают эксперты, которые говорят: “Они могут легко еще миллион человек поставить под ружье” и просто приводят цифры. Например, говорят: население Украины такое-то, умножаем на некий процент и получаем. Это теоретики. В теории можно еще хоть два миллиона поставить под ружье. А на практике — нет. Ни два, ни одного нельзя. Несколько сот тысяч, думаю, еще нагребут. Но вряд ли больше. Потому что действительно ресурс уже исчерпывается. И желающих умереть, особенно после артемовской мясорубки… Если мы вспомним, раньше люди шли, боясь, конечно, но, понимая, что шанс выжить большой, скрепя сердце шли. Сейчас, понимая, что шанс выжить становится очень небольшим, очень многие задумываются, даже которые не любят Россию: “А стоит ли почти наверняка умирать ради вот этой банды?” И таких людей становится все больше и больше. И вот это самая страшная проблема для режима Зеленского, а не географическая.

— Я поэтому вас и спрашивала про мобилизованных и про наемников, потому что мне тоже кажется, что когда некому будет воевать, то тогда ситуация, может, начнет разрешаться другим путем.

— Причем очень быстро.

— Ну хорошо, а что в такой ситуации предпримет Великобритания или Польша? Они же не могут постоянно поставлять своих солдат. Ну вот некому уже. Мало совсем людей.

— Британия всегда на протяжении веков воевала чужими руками. Конечно, Британия своих солдат, кроме некоторого количества инструкторов, поставлять не будет. Вот поляки подходят для того, чтобы решать британские интересы, лучше всего. Конечно, британцы постараются сделать так, чтобы польские солдаты пошли решать их интересы на территории Украины.

Американцы имеют другую позицию. Тем не менее они схожи с британцами. Они могут своих отправить, но регулярные части они, конечно, не пошлют. Тем не менее тоже могут поискать дебилов, которые согласятся повоевать за их интересы. Но я не думаю, что это принципиально что-то уже решит.

— А чего нам тогда ждать? Когда, условно говоря, кончатся мобилизованные или солдаты из Польши?

— К сожалению, нам нужно ждать именно этого, в первую очередь, результатов так называемого контрнаступа, который идет вот уже несколько дней. Если противник потерпит поражение, понесет большие потери, это резко изменит ситуацию, не только потому что количество солдат у него упадет, а еще важен психологический надлом. И количество солдат, которое он сможет набрать, тоже сократится. Выиграет он это сражение — мы получим обратную ситуацию: у нас будут проблемы, а у него проблемы уменьшатся. Все решится на поле боя. Сейчас гадать не имеет никакого смысла.

— А по времени как вы считаете? Понятно, что это очень сложно предположить. Какие-то временные рамки этого контрнаступления, которое, как вы говорите, уже началось, которое анонсировали с украинской стороны: еще зимой говорили: будет весной; весной — будет летом. Вот сейчас оно, как вы говорите, началось. Сколько по времени примерно это может длиться, чтобы понять какие-то результаты? Сложно предположить, но тем не менее.

— Вам хочется простых понятных ответов. К сожалению в жизни — вы же прожили жизнь какую-то, вы понимаете — простые понятные ответы жизнь дает крайне редко. Здесь тоже варианты. Вот смотрите. Проводят они стратегическую разведку боем. Выясняют, что слабых мест у нас нет. Рискнут они пойти в генеральное наступление или нет? От этого зависит ответ на ваш вопрос в интервале месяцев. Через два месяца, через четыре, через шесть каждый ответ имеет право на жизнь в зависимости от того, пойдет киевский режим или мы на те или иные действия или нет. Поймите, это динамика, это жизнь. А вы хотите простого ответа, там: 5 сентября. Я вам не баба Ванга. Я не гадаю. Я не знаю будущее.

— Я понимаю. В Европе многие политики высказались, что это будет очень затяжная долгая война. И Медведев им ответил. Дословно не буду говорить, но месседж, который он им донес: мы не боимся того, что эта война будет затяжная. Она может долго-долго идти. Со стороны европейцев, которые говорили, что эта война будет затяжная, это выглядело как “У нас хватит сил, а со стороны Дмитрия Анатольевича Медведева выглядело как “У нас хватит сил”. Как вы оцениваете силы европейцев и как вы оцениваете наши силы на долгую?

— На самом деле это, как говорится, “гоняем понты перед противником”. Все говорят: “Мы выдержим длинную войну, давайте играть в длинную”. А все равно кто-то из них проиграет. Понятно, что никто не хочет играть в длинную. Всем хочется побыстрее победить. Но каждый должен для этого показать противнику, что он не боится игры в длинную. И поэтому он должен таким образом показывать свою готовность играть в длинную, вынудить противника совершить ошибку, то есть пойти на опрометчивый шаг. Как та же Германия в Первую мировую и во Вторую мировую, понимая, что игра в длинную для нее катастрофа, шла на роковые ошибки, соответственно, в конечном итоге, проиграла войны. То же самое и сейчас. Все стороны понимают, что игра в длинную невыгодна никому. Кто-то обязательно проиграет. Но проиграть никто не хочет. Надо что сделать? Правильно, вынудить противника совершить ошибку. Вот для этого и делаются все подобные заявления.

— А также провокационные заявления по поводу ядерной войны, которые постоянно делает и Зеленский, и другие, дескать, Россия может произвести превентивные ядерные удары. Такая все время провокация идет.

— Это все политические игры. Не он принимает решения. И, естественно, все понимают, что Москва не будет наносить превентивный удар. Москва четко дала понять, при каких условиях она может применить ядерное оружие: когда угроза будет существованию страны. Соответственно, понимая возможности стран — членов НАТО, если армии сухопутных войск стран — членов НАТО начнут войну против Российской Федерации. Мы прекрасно понимаем, что российская армия в этом случае не выдержит. Именно тогда обязательно будет нанесен ядерный удар. И европейцы, и американцы это прекрасно понимают. Им эту красную линию четко донесли, они ее не пересекут.

— Если мы с вами сейчас вернемся к началу специальной военной операции, по поводу наступления на Киев. Правда ли, что тогда украинская сторона шантажировала тем, что она тоже может взорвать дамбы, затопить Киев и обвинить в этом российскую сторону, или нет?

— У меня нет такой информации.

— У меня была такая информация. Мы разговаривали в кулуарах с людьми, что, возможно, был шантаж. Вообще часто ли, по-вашему, к шантажу прибегает украинская сторона?

— Да не только украинская. Вообще это нормально для политики — прибегать к шантажу. Это нормальный инструмент.

— Одно дело, когда ты шантажируешь чем-то, а другое дело, когда ты шантажируешь своими же гражданами. Условно, Зеленский говорит: “Я люблю украинцев, я люблю Украину”, но при этом готов шантажировать, что своих же украинцев убьет в огромных количествах, затопит или еще что-то сделает. Как воспринимается такой шантаж?

— Вы невнимательно слушаете Зеленского. Для них все люди, которые стали гражданами России, уже чужие. Херсонская, Запорожская область — всех их уже списали.

— Предатели?

— Либо предатели, либо люди, которые еще не доказали свою лояльность. Когда они заняли правобережье, они быстро отмобилизовали всех мужиков в Херсонской области и бросили их в мясорубку в Бахмут. Они их не считают своими. Это очень большая наивность тех людей-ждунов, которые думали, что они сейчас вернутся [и будут их хвалить]: “Вот, вы тут держались” и т. д. Нет. Там все прозаично просто. Он же под британцами, а там ребята практичные. Им же нужно мужиков набрать на бойню. Соответственно, их можно обвинить в том, что они полуколлаборанты или непонятные. Вот им и нужно доказать. Собрали несколько десятков тысяч херсонских мужиков, отправили на бойню. Ну дождались “ждуны”. Получили? Для них жители Запорожской, Херсонской, Донецкой и Луганской областей — это расходный материал. Мы для них не свои. Поэтому он не предает своих. Для него свои — британцы. Может, в какой-то степени галичане. Этих он не предает.

— В любом случае внутреннее волнение среди граждан, которые еще остались на Украине, растет. Могут ли быть какие-то изменения благодаря этому внутреннему волнению? Революционные какие-то способы, может, кто-то пойдет свергать команду Зеленского, может, какие-то отряды формируются среди местного населения, которое не за Россию и не за Украину, а просто устали от этого режима? Которому постоянно приходят повестки о смерти своих родных и близких. То, что в Киево-Печерской Лавре произошло. Тоже ведь ужасно. Даже те люди, которые когда-то поддерживали Зеленского, теперь стали врагами Зеленского.

— Все решит страх. Кто нагонит большего страха, тот и выдержит и либо поднимет волну, либо задавит волну. Зеленский держит население Украины под контролем, страхом. Страхом наказания. Информационный купол создает видимость, что мы злые орки, нелюди, которые чуть ли не детей живьем едят. Это тоже формирует облако страха. И если страх потери близких людей, огромного количества убитых на фронте пересилит вот этот страх, тогда возможны волнения. Если не пересилит — волнений в нацистском государстве быть просто не может.

— А куда подевались всякие-разные певцы, блогеры, артисты с украинской стороны, которые били себя, простите, пяткой в грудь и говорили: “Мы за Украину!”, шли на фронт, снимали несколько фотографий, а потом уходили обратно, и теперь живут в Европе, и даже некоторые согласны приехать на корпоративы к нам в Россию, для того чтобы в России заработать денег?

— Кто как. Судьбы на самом деле разные. Есть те, кто действительно и воюет, и погибает. Есть те, кто говорят: “Мы уехали, а вы там, лохи, остались, а мы не лохи, мы умирать не будем, мы белая кость”. Есть те, которые пытаются посидеть на двух стульях. А есть те, которые, понимая, что они совершили ошибку, тоже пытаются заигрывать с Россией. Всех под одну гребенку здесь грести бесполезно. Очень много разных людей по-разному себя ведут.

— Жители Донбасса на сегодняшний момент. Как там сейчас обстоят дела, как они себя чувствуют? Какая у вас есть информация? Они уже настолько привыкли к этому, что война, военные действия, жизнь на войне или какие-то другие настроения появились у людей?

— Мне трудно говорить за жителей Донбасса. Я не живу девять лет в состоянии постоянной войны. К сожалению, я не имею права за них говорить. Но живут очень трудно. Очень надеюсь, что с 1 июля все-таки будет запущен водоканал. Там очень большая проблема с водоснабжением, потому что, как только начались боевые действия, противник перекрыл канал Северский Донец – Донбасс и морил водяным голодом. Сейчас вроде с 1 июля в полном режиме войдет в работу канал “Дон – Донбасс” и в какой-то степени эту проблему решит. Это очень большая была проблема для Донбасса. Конечно, потери мирного населения после 24 февраля 2022 года резко возросли, и это тоже, конечно, очень давит. Очень многие уехали. Очень тяжело, конечно. Все надеются на то, что скоро это все закончится. Живут надеждой.

— Зеленский на недавней конференции заявил, что после того как Крым стал частью Российской Федерации, там стало все плохо, все разрушилось, нет никакого туризма. Естественно, мы знаем, что это совершенно не так. И вот сидели, слушали, кивали ему, говорили: “Да, да, да”. Такой бред, который несет Зеленский, настолько сильная ложь почему до сих пор воспринимается за рубежом? Это легко проверить: достаточно зайти в Интернет, посмотреть, насколько изменился Крым в лучшую сторону. Сколько еще, по-вашему, лжи может говорить Зеленский, и ему будут верить?

— Вы поймите обычного обывателя. Далеко не каждый обыватель захочет поднять свою задницу, чтобы что-то проверить. Ему проще включить телевизор и послушать. Именно на этих людей это все и рассчитано. Я уже говорил: западные элиты все прекрасно знают. Но Зеленский должен все это сказать для того, чтобы 9 из 10 обывателей посмотрели и упокоились, почему, например, их правительство передает боеприпасы и вооружение режиму Зеленского. Именно для того он это и говорит. Это игра. К сожалению, большая игра на костях, на крови. Но это игра с очевидными целями.

— Понятно, с какими целями: война до последнего украинца.

— Нет. Я уже сказал, два раза повторил: чтобы правительства этих стран могли объяснить своему населению, почему они помогают киевскому режиму оружием и боеприпасами. Вот для этого он и играет свою роль.

— В 2024 году будут выборы президента США, и против Джо Байдена и его траектории взаимоотношений на Украине уже  выстроилась целая очередь политиков, которые говорят: “Нет, мы против того, чтобы США помогали Украине, мы против этого конфликта, нужно это по-другому разрешать. Пусть сами разбираются. Мы против того, чтобы туда шло финансирование”. И чем ближе будут подходить выборы, тем больше будет это давление, потому что это некая ахиллесова пята Байдена, которую он сам выпятил, сам все это организовал. Может ли быть такой вариант, что, если США, например, перестанут как-то педалировать эту тему, поставлять оружие, финансирование, то в этом случае Великобритания тоже сделает шаг назад?

— Вы когда-нибудь видели ситуацию, когда пчелы выступали против меда?

— Нет.

— Вот и я не видел. Давайте подумаем, почему республиканцы так давят на Байдена. Им завидно, что Байден и его окружение на этом получает огромное количество денег. Давайте вспомним ситуацию с афганской войной. Каждый новый президент говорил, что предыдущий президент – сволочь, говорил: “Я закончу войну в Афганистане”. И эта сказка длилась три или четыре президентские кампании. И, естественно, никто не заканчивал. Приходила новая банда, которая пилила бюджеты на этом и обогащалась. Республиканцы, конечно, давят на ахиллесову пяту, чтобы получить победу. Но ровно для того, чтобы сесть на эти бюджеты и точно так же стимулировать свой военно-промышленный комплекс зарабатывать колоссальные бабки вместо своих конкурентов. Ничего личного. Не думайте, что если придет какой-нибудь условный республиканец, неважно, какая у него будет фамилия, что-то принципиально изменится. Интересы у американских элит более-менее в этом вопросе одни и те же. Единственное, что нам может помочь, это если раздрай внутри США дойдет до ситуации серьезного гражданского противостояния, и им просто будет не до нас. Вот тогда да.

— Но Зеленский, когда выдвигался на выборах, тоже ведь говорил, что конфликт, который происходит на Донбассе, он прекратит, не будут обстреливать мирных жителей. И в итоге этого не произошло. То есть он тоже использовал эту же самую методичку, получается.

— Не только. Вообще многие политики используют обман для достижения своих целей. У подавляющего большинства политиков это считается нормой. Ничего он не придумывал в этом отношении.

— Кадры, которые облетели все СМИ, о двойнике Зеленского, которые вышли из Польши (как бы слили эту информацию, показали прямо двойника Зеленского). А для чего, по-вашему, эти кадры слили (по-другому не скажешь)? Чтобы показать, что Польша больше знает о Зеленском, чем кто-либо?

— Честно, не знаю, зачем это было сделано. Но не секрет, что у каждого президента есть двойники, без исключений.

— Поговаривают, что Зеленский вообще практически не выходит из своего бункера. А некоторые вообще говорят, что он находится не на Украине, а за рубежом.

— Не знаю. И знать не хочу. Это не так уж принципиально.

— Хорошо. А как дела сейчас обстоят в армии ВСУ? То у них пропадают люди, то не пропадают. То главнокомандующий ВСУ как-то пропал вдруг на какой-то период. Поговаривали, что с ним вели переговоры о замене Зеленского на него.

— Да нет, все похоже на то, что он был ранен. Поэтому три недели изображали идиотизм.

— Консервы показывали…

— Да. Для того, чтобы дать возможность немножко собрать Залужного, подмарафетить и показать на публику. Что и было сделано.

— А куда пропал Арестович, который постоянно появлялся в средствах массовой информации, в Интернете, а сейчас очень редко, практически не выходит? Даже не интересно уже за ним следить. Но тем не менее. Почему популярность Арестовича настолько упала?

— Зеленский назначил Арестовича на роль “пророссийской оппозиции”. Но с учетом того, что сейчас пошла информация о том, что выборы вполне могут быть отменены на Украине (они заявлены на этот год), роль Арестовича меняется. Он становится не интересным. Соответственно, по тому, насколько Арестович будет проявлять свою активность, можно будет судить, насколько киевский режим готов либо не готов идти на выборы. Если он начинает резко активизироваться, и его начинают пихать во все дыры, значит, выборы будут. Если нет, значит, выборы морозят. Вот и все.

— Давайте объясним, просто зрители не могут понять. Арестович должен был бы пойти так называемым спойлером к Зеленскому, да?

— Да. Спойлером, который отстаивает мнение пророссийских жителей. Соответственно, ему такая роль назначена, он ее и играет. За то, что он защищает русских, ему ничего не бывает. Ну, и это его роль. Пока по тому, что я вижу, вопрос с выборами не решен положительно. Соответственно, Арестовичу внимания мало.

— Вы считаете, что могут быть выборы при такой ситуации, которая сейчас на Украине?

— Дело не в том, как я считаю. Я говорю о возможностях, о вероятности.

— Я понимаю.

— Если будет потребность у принимающих решения людей это сделать, они проведутся. Мы провели референдум на территории Херсонской, Запорожской областей, ДНР, ЛНР во время войны, и че? Ниче.

— Мы-то провели, но там-то жили люди. А на Украине, которая осталась…

— А там кто живет?

— Большинство людей-то уже уехало. На Украине осталось не так много людей.

— Ну нет. Не повторяйте чужие глупости. Не большинство людей. Много, но не большинство. И опять же, для того чтобы провести выборы, достаточно 50%, а они там есть.

— А для Зеленского знаково было бы показать, что народ Украины его выбирает, или нет?

— Это единственное, зачем он может пойти на выборы: чтобы показать, что он пользуется поддержкой населения. Больше ему этих выборов и даром не надо.

— Но ведь это большая сложность в плане безопасности проведения выборов.

— Безусловно.

— Кто будет отвечать? Насколько я знаю, некоторые переговоры, которые проходили на Украине, вообще согласовывались с Кремлем. “Можно ли выйти из бункера?”, “Можно ли долететь до Киева?” Ну, это я так грубо говорю.

— Да.

— Поэтому, когда Байден реагировал на какие-то звуковые сигналы, дескать, воздушная тревога, то есть не реагировал, условно говоря, это выглядело достаточно смешно.

— Да никто не реагировал. Все прекрасно знали, что ничего не будет. И когда большие лидеры приезжали — французы, британцы — все это согласовывалось. Это не секрет.

— Отмывание средств через Украину, продажа органов через Украину, отмывание продажи оружия через Украину, увеличившаяся продажа наркотрафика на Украину. Об этом говорят все СМИ. Такое количество ужасных вещей, которые сейчас проводятся через Украину, никак не всколыхнуло почему-то до сих пор мировое сообщество. Мы не касаемся сейчас России, Китая и других наших союзников, которые бы возмутились и каким-то образом попытались прекратить этот конфликт. Пока мы видим только слова.

— Во-первых, не все СМИ это говорят. Вы сказали “все СМИ”. Ну не все.

— Не все. Ну многие.

— Далеко не все СМИ. Далеко.

— Ну пытаются говорить, и — цензура.

— Не потому. Поверьте, когда нужно будет это сказать, как раз все СМИ скажут, для того чтобы у того же Зеленского были проблемы. Просто это один из инструментов, который западные элиты держат для того, чтобы манипулировать ситуацией на Украине. Не более того. Собирается информация, все документируется. И когда нужно будет прижать Вову к одному месту, это все начнет всплывать. И Вовочка скажет: “Да, извините, хозяева, бес попутал”. При чем тут люди. Никого не интересует мнение людей на Западе. Люди там оболванены, ими манипулируют там еще лучше, чем на Украине. Там народ дрессированный на поколение и больше.

— Дрессированный до тех пор, пока не начнут призывать их сыновей для того, чтобы идти воевать за Украину.

— Не начнут. Не будут призывать.

— Мобилизация в каких-то близлежащих…

— В Европе – не будут.

— Тогда, значит, надо ждать, когда закончатся в Польше и других странах солдаты, получается? То, о чем мы с вами говорили.

— Польша работает пока несколькими тысячами солдат. Это не принципиально для Польши. Даже если она потеряет сотни — это для нее не принципиально с учетом тех возможностей и тех плюсов, которые Польша в конце концов получит.

— А то, что Польша провоцирует Белоруссию все время какими-то высказываниями, заявлениями? Как вы это оцениваете?

— Белоруссия является союзником России. Соответственно, раскачка союзника, превращение из союзника во врага — это прямая задача любых спецслужб любых западных стран. Если бы, например, в августе 2020 года в Белоруссии Лукашенко пал, мы бы сейчас получили такую головную боль! Вы себе не представляете, какую. И задача у противника не изменилась: пытаться раскачать белорусское руководство, чтобы сменить режим.

— То есть они, получается, загодя, задолго до специальной военной операции думали сменить режим, чтобы подготовиться к этому наступлению?

— Нет, не к этому. К любому развитию ситуации, в любом случае для них их режим в Минске лучше, чем не их режим. Какая бы ситуация ни была. Дело не в том, что они думали, что они готовили. Наоборот, исходя из реальной ситуации, принимаются те или иные решения. Была бы Беларусь за них — они бы исходили из этого и, соответственно, составляли планы уже более радикальные. Вот для того, чтобы составлять более радикальные планы и получить бо́льшую вероятность победы, им и нужно сменить режим в Беларуси. Никто этого не скрывает, так всегда делается.

— Я читаю последние новости. Постоянно говорят, к сожалению, про нашу Белгородскую область, которая под обстрелами. Это, конечно, ужасно читать, и это же совсем рядышком. Что “отделение пожарной охраны Шебекино Белгородской области под обстрелом ликвидирует последствия атак со стороны украинских войск”. Как вы считаете, какая ответная мера должна быть с российской стороны? Это же не первый случай, постоянно это происходит.

— А нет никаких ответных мер. И не может их быть. Единственная ответная мера — победа в войне.

— Но это же провокация!

— Да, конечно, провокация. Они провоцируют нас для того, чтобы мы совершили ошибку. Например, перебросили резервы. Либо начали наступление в Сумской, Харьковской областях, отвлекая основные резервы с главного направления, чтобы они могли провести главное контрнаступление и, таким образом, добились победы в войне. Для того нас и провоцируют, чтобы мы совершили ошибку. Помните наш разговор о Дмитрии Медведеве, который говорит, что мы в долгую выиграем, а европейцы говорят, что они тоже в долгую выиграют. Это ж тоже провокация, и с одной, и с другой стороны. То есть пытаются спровоцировать противника на ошибку. То же самое в Белгородской области. Они пытаются нас спровоцировать на ошибку. Нет хорошего ответа. Все хорошие ответы закончились тем, что мы в самом начале специальной военной операции неправильно ее спланировали. Отсюда получаем проблемы.

— Тем не менее мы учимся на ошибках.

— Конечно.

— И насколько я знаю, в живом режиме меняем все в лучшую сторону. Давайте еще про оружие поговорим. По поводу поставок танков, другого вооружения. Насколько это сейчас удачно и успешно происходит? Как я вижу, такое ощущение, что они накапливают вооружение для того, чтобы потом единым разом двинуться. Правильно?

— Так всегда и происходит во время наступательных операций. Ты накапливаешь, накапливаешь, потом во время самого главного наступления все эти резервы бросаешь в бой. Это было сто лет назад, двести. Ничего не поменялось.

— Хорошо, Юрий. Давайте еще два слова о политических моментах и будем тогда завершать. Есть ли шанс того, что на Украине, если пройдут выборы (мы с вами об этом говорили в нашем прошлом выпуске), кто-то из действительно пророссийской стороны выдвинет свою кандидатуру? Или там уже просто нет таких людей? Или в живых уже нет, или уже убежали, полная диктатура, и никто не сможет хоть как-то выступить по-настоящему. Сохранились ли там политики, которые действительно за Россию, у которых есть возможность хотя бы иногда что-то высказывать? Потому что внутри населения есть запрос в том числе на мирный исход событий.

— Вы поймите, что там даже нет политиков, которые за Украину. При чем тут за Россию? (смеется) Они там либо за британские, либо за американские интересы. Там идет война двух группировок: одна лежит под британцами, вторая – под американцами. И других там политиков, которые реально могут на что-то претендовать, там нет, потому что сейчас там право сильного: если за тобой не стоит серьезная сила, ты там никто. Если будут там устраиваться выборы, то не для того, чтобы услышать мнение населения Украины, поверьте мне.

— Последнюю новость хотела с вами обсудить. “По данным турецких источников,  новое наступление украинцев в Запорожской области закончилось потерями около 400 человек. Общие потери ВСУ за последние 4 дня превысили 4 000 человек”. Такие огромные в общем-то потери за такое маленькое количество дней. И тем не менее они все равно не останавливаются. Они просто бросают людей в топку. Почему люди в ВСУ не бегут?

— Потому что дисциплина поддерживается. Потому что у них есть очень серьезный идеологический концепт, которого, к сожалению, нет у нашей армии. У них серьезная работа политруков. Все это у них есть. И это сдерживает.

— Я читаю дальше: “Украинская армия продолжает наступать бронетехникой на минные поля, вязнет в них, отходит, высылает подкрепление и снова наносит удар”. То есть бронетехника, которая у них есть, тоже терпит определенное поражение?

— Естественно. Мы уже говорим не о том, что предполагаем, мы говорим о фактах. Мы видим, что несутся большие потери. ВСУ реально несут большие потери. Но они прут вперед. Значит мы по факту говорим, что у них политработа, идеология работает ого-го. Поверьте, нам так и не снилось.

— У нас тоже политруки уже появились.

— У нас ребята молодцы, храбрые, герои, но я просто говорю: вот так оголтело, неся огромные потери, и все равно идти вперед — я пока что не помню в истории этой войны с нашей стороны, чтобы мы вот так себя вели. Но они это показали, они это могут.

— Я на днях звонила одному своему знакомому, просто таксисту, который когда-то подвозил меня в аэропорту, потому что собираюсь съездить в командировку. Так вот, он мне говорит: “Я сейчас на Донбассе, я воюю за Россию”. Большое количество людей, которых я знала, каких-то мимолетных знакомых — все поехали туда воевать. То есть у нас продолжают поступать люди, которые хотят отдать свою жизнь за родину, если говорить более громко, чего на Украине, наверно, не наблюдается?

— Вопрос же не в том, почему они воюют и за что они отдают жизнь. Важно, что они сейчас находятся в окопах, прут, как сумасшедшие, обколотые, как не знаю кто и местами даже закрепляются за своими позициями. Как это достигнуто? Это же неважно, как этого достигли те люди, которые их туда пихают, гонят — обманом, заставили силой, заградотрядами… Американцев, британцев это вообще не волнует. Важно, что они достигают этого результата. Да, у нас тоже очень много добровольцев, готовых защищать страну, готовых добиться победы. Это тоже есть. Но надо констатировать факт: эта реально бесчеловечная система пока работает. И ее надо ломать, как и гитлеровскую систему. Вспомните, 1945 год, куча подростков, гитлерюгенд под советские танки ложились. Ничего не напоминает?

— Напоминает. Но говорят, что в ВСУ часто наркотики дают, извините.

— Я общался с ребятами, офицерами, которые работали с этим. Да, они встречали такие случаи. Когда мы брали позиции, находили препараты, потом… ну, это не совсем законно, поэтому и промолчу. Это все подтверждалось.

— Да. Отдавали на экспертизу и… понятно.

— Не отдавали на экспертизу. Проводили следственный эксперимент, назовем это так.

— В Интернете много видеороликов, где некоторые офицеры ВСУ, даже высокопоставленные, говорят всякий бред, снимают это на телефон под воздействием запрещенных веществ.

— Я говорю о наших офицерах. находя эти препараты, проводили следственные эксперименты. Реально башка у людей сносится, они готовы все, что угодно делать и не спать. В зомби превращаются.

— Я каждый раз обращаюсь, может, кто-то из граждан Украины увидит: “Не отдавайте своих сыновей! Из них там сделают наркоманов, просто поведут на убой”.

— Да. Это в любом случае уже не человек.

— Мы разговаривали с одним из экспертов, который был у меня в студии. И он сказал, что на складах Украины есть военная форма, которая предназначена для женщин. Она лежит пока. Это говорит о том, что, когда начнут заканчиваться мужчины, начнут призывать женщин. Такая теория, как вы считаете, вероятна или нет?

— А можно спросить, чем отличается форма для женщин от формы для мужчин? Я, честно говоря, не знаю.

— Там была форма даже для беременных женщин.

— Ну, вы извините, то, что показывают, это экспериментальные образцы. Но на складах я такого нигде не видел и не знаю, есть ли в России такие склады (смеется). По-моему, и на Украине такого нет. Это все пропагандистские штампы.

— Много ли в последнее время всушников переходит на сторону России, сдаются? Есть ли у вас такие цифры?

— Ну, сдаются. Если попадают в безвыходную ситуацию, они сдаются, безусловно. Но так чтобы переходить на [нашу] сторону — я слышал только о единичных случаях.

— Пытки наших солдат, которые попадают в плен к всушникам, продолжаются?

— Я могу об этом судить только из тех же источников, которые есть у всех, в соцсетях. Иногда это появляется, значит, есть.

— Одно время об этом говорили, потом, вроде, немножко утихла ситуация, потому что уже даже международное сообщество обратило на это внимание, приводя в пример российскую армию, которая не пытает пленных.

— Снимать стали меньше. Я думаю, что не прекращали. Те ребята, которых обменивают, говорят, что пытки есть.

— Но это не цивилизованный подход.

— Я говорю что есть. Мы сейчас не даем оценок.

— Спасибо огромное, Юрий, что выделили нам время! Надеюсь когда-нибудь увидеть вас в студии у себя. Спасибо, что вы есть!

— До свидания.

— До свидания.

Ссылка на видео: https://t.me/yurasumy/9108